Ислам проснулся поутру. Солнечный день дал о себе знать оранжевыми лучами, прокравшимися в комнату и наполнившими её теплом и ощущением радости. Мальчик всё ещё лежал в постели, продлевая для себя этот сладкий миг утреннего покоя. Он думал о том, куда пойдёт играть после того как поест свежего творога со сметаной, варёных домашних яиц и выпьет сладкий чай, который у бабушки был самым вкусным.
— К Рамазану пойду, – решил Ислам, ведь там можно лазить по недостроенному дому на заднем дворе, играть в прятки и есть малину, сорванную с кустов, которые росли по всему периметру заднего двора.
Бабушка суетилась на кухне у плиты. На столе уже стоял творог, заваривался ароматный чай с чабрецом. Поев, Ислам поблагодарил бабушку, это его мама научила, и, сказав альхамдулиллях, вышел из-за стола.
По двору бегали куры. Ислам спешил, они мешались под ногами, и он как дал пинка той, что в тот момент попалась ему на пути. Курица отлетела в другой угол двора, а Ислам уже выбежал со двора, он спешил насладиться солнечным днём и поиграть с другом, побегать наперегонки, поиграть в прятки.
А тем временем курица, которую Ислам пнул, сидела в углу двора и не двигалась. Бабушка загнала птиц в курятник и сразу обратила внимание на то, что одна из них сидит на месте и ни на что не реагирует. Бабушка поняла, что курица либо ушиблась, либо заболела. Она позвала её к себе: «Цып-цып-цып!» Птица подняла голову и, прихрамывая на одну лапку, неуверенно двинулась к бабушке, доковыляла до неё и села, образовав собой подушку из перьев у её ног.
– Ох, что же с тобой произошло? – огорченно вздохнула бабушка, которая любила всех своих животных.
Она взяла её на руки – к удивлению, та не сопротивлялась – и понесла в дом. Там положила на мягкую подстилку в углу кухни и принялась осматривать. Бабушка прощупала все конечности курицы и по тому, как птица закудахтала при надавливании на лапку, поняла, что травма именно тут. Бабушка достала из холодильника лёд и приложила к лапке.
Ислам вернулся домой вечером, когда проголодался. Ох и весело же он провёл свой день! Они с Рамазаном бегали, лазили по деревьям, ели малину, словом, провели прекрасный летний день со всеми детскими забавами и радостями.
А к ночи у него вдруг разнылась нога. Она так болела, что Ислам не мог ни стоять, ни сидеть, ни лежать. Было очень больно. Бабушка спросила его, не подрался ли он, но нет, Ислам сегодня не дрался. Да, они прыгали из окна на первом этаже недостроенного дома во дворе Рамазана, но это же первый этаж, они делали это каждый день.
Курица наблюдала блестящими круглыми глазами за страданиями Ислама. А проницательная бабушка начала рассказывать Исламу историю: «Был у нас в селе такой случай лет пятьдесят назад. Дед один ударил по губам коня, который потянулся к его руке за хлебом. А потом рука его покрылась чернотой, у него развилась гангрена, и он умер. Вспомни, может, ты обидел кого, Ислам? Обидел или ударил?»
Ислам, до того не замечавший сидящую в углу кухни курицу, живо вспомнил то, что произошло утром, и ему стало страшно и стыдно. Стыдно перед бабушкой за то, что ударил беззащитную птицу, и страшно, что Аллах накажет его хромотой на всю жизнь за этот грех. Представив себя с палочкой в руках, хромающего и немощного, Ислам заплакал.
— Бабушка, я утром ударил её, – всхлипывая, показывал Ислам пальцем на белую несушку. – Что же теперь делать? Нога всегда теперь будет болеть, да?
— Что делать, что делать… Надеяться надо, – ответила мудрая бабушка.
— На что? – спросил Ислам.
— На Милость Аллаха. И исправить нужно своё злодейство.
— А как?
— Подумай, до утра время есть, – сказала бабушка и отправилась спать.
А Ислам, который решил всю ночь не спать и просить прощения у Аллаха, остался на кухне. Нога болела уже не так остро, как раньше, через некоторое время Ислама начало клонить в сон, он поплёлся в свою комнату. Засыпая, он шевелил губами: «Аллах, прости меня, я больше не обижу Твоё создание – ни живое, ни неживое, больше не пну, не ударю и не обижу».
Утром первой мыслью Ислама было то, как исправить сделанное зло. Он взял лопату, веник и направился к курятнику. Куры клевали во дворе зерно, которым их уже кормила бабушка, и курятник был свободен.
До полудня Ислам чистил его, выметал и выносил помёт. А потом, когда курятник был чист, взял тряпку, ведро и вымыл маленькое окошко курятника, через которое туда поступал солнечный свет.
Бабушка, убиравшая двор, наблюдала за активностью внука. Когда он всё закончил, она спросила у внука: «Как я догадываюсь, боль в ноге уже совсем прошла?»
Ислам утвердительно кивнул головой, всё ещё пристыженный своим проступком, но счастливый от проделанного труда и искупленной вины, нога ведь совсем уже не беспокоила его болью.
— Так-то, мой хороший, надеяться нужно и исправлять содеянное, – тихо сказала бабушка.
Айша Тухаева
